Нефтесервис — одна из важных сфер экономики Казахстана. Здесь работают сотни отечественных предприятий, трудятся десятки тысяч казахстанцев. Пандемия коронавируса, уронившая цены на нефть, оказала большое негативное влияние на состояние нефтесервисной отрасли, поскольку, нефтяные компания, являющие основными заказчиками нефтесервисных предприятий, сильно сократили свои затраты. Каково сегодня состояние нефтесервисной отрасли? Как государство помогает МСБ преодолеть кризис? Об этом и о многом другом в преддверии Дня Нефтяника мы попросили рассказать официального представителя НПП РК «Атамекен» по взаимодействию с нефтегазовыми операторами и развитию нефтесервиса, председателя Совета по развитию стратегических партнерств в нефтегазовой отрасли Petrocouncil.kz Асылбека Джакиева.

Как сегодня себя чувствуют казахстанский малый и средний бизнес, работающий в нефтегазовой отрасли? На что живут и на что надеются?

Начнем с того, что нефтегазовая отрасль очень сильно пострадала от последствий глобальной пандемии и казахстанский малый и средний бизнес (МСБ), работающий в нефтегазовом секторе, испытал серьезные трудности ввиду общего глобального спада в отрасли, особенно когда цена на нефть в марте прошлого года достигла минимального исторического значения $23,3 за баррель. Из-за острого кризиса в отрасли, а по-другому его нельзя назвать, многие компании сократили свой персонал. Если в начале пика кризиса 2020 года министерство энергетики говорило о более 3,5 тыс. человек, то сейчас это цифра еще больше.

Проекты, которые планировали реализовать нефтегазовые операторы, были остановлены и перенесены, такие как проект NERP (North and East Ring Project) ТОО «Тенгизшевройл» (ТШО), Каламкас-море North Caspian Operating Company (НКОК), а бюджет проекта расширения Карачаганакского месторождения компании Карачаганак Петролиум Оперейтинг (КПО) был уменьшен. Ввиду того, что новых проектов не предвидится и соответственно вопрос, как поддерживать МСБ в отрасли, которые хорошо развивались за счет новых проектов таких как Проект будущего расширения (ПБР) Тенгиза, стоит на повестке дня.

Исторически объем заказа большой «тройки» (ТШО, NCOC, НКОК) занимает большую часть закупок отрасли, а это более 80%. Например, в 2019 году они потратили на закупку около 7 трлн тенге, за 2020 год сумма уменьшилась на 570 млрд тенге. Кризис сильно повлиял на нефтезависимые Атыраускую и Мангыстаускую области. Мы также наблюдаем из социальных сетей серию недовольств работников нефтесервисных компаний низкими зарплатами и сокращениями, однако надо и учитывать, что из-за сокращения бюджетов проектов и низкими ставками наш казахстанский бизнес, работающий в отрасли, также должны адаптироваться под новые реалии и условия. Так как сейчас стоит вопрос выживания казахстанских подрядчиков и субподрядчиков, то поддержка нашего бизнеса должна стать ключевой задачей в отрасли.

В целом хотелось бы сказать, если искать и позитивные стороны, то стоит отметить, что ограничения в отрасли (в том числе завоз иностранных специалистов) привели к тому, что операторы вынуждены привлекать в подрядчики казахстанские компании. Особенно, это заметно по реализации проекта ПБР.

С другой стороны, коронокризис открыл новые возможности в части цифровизации. Уже второй год как нефтегазовые операторы отпустили своих сотрудников на дистанционный метод работы, а в офисах осталось всего 10-20% офисного персонала (критичный штат). Для нефтегазовых операторов ускоренное внедрение цифровых решений критически важно. Некоторые из них уже внедрили такие должности как цифровой чемпион. Ежегодный рынок IT-услуг только большой «тройки» составляет около $180-200 млн. При этом доля местных компаний, участвующих в освоении этих заказов, крайне мала.

Другим вызовом для МСБ является затраты на работников на карантине. Операторы требуют у своих подрядчиков и субподрядчиков, чтобы они отправляли своих работников на 14-дневный карантин перед выходом на вахту. При этом из-за большого спроса на гостиницы и общежития в выигрыше оказались владельцы таких объектов.

Вместе с тем за последние 5–7 лет произошел рост развития местного содержания из-за системности вопросов поддержки местного содержания операторами и другими стэйкхолдерами (участниками рынка, заинтересованными сторонами – прим. авт.). В целом доля местного содержания в сервисных услугах достигает 40–50%. Но по закупке казахстанских товаров показатель составляет всего 7-10%.

Согласно исследованию аналитической компании Делойт, с 2015-го до 2019 года нефтесервисный рынок в среднем рос на 14% в год, а общая емкость рынка в 2019 году составила около $8,9 млрд. Понятно, что основной рост пришелся за счет строительных работ на ПБР, бюджет которого вырос до $40 млрд. Многие наши казахстанские компании смогли заработать на проекте. Но если брать 2020 год, то рынок нефтесервиса сократился на 25% и составил около $6,7 млрд.

По нашим оценкам бюджеты нефтегазовых операторов в период кризиса сократился до 30–40%. Еще детально предстоит нам оценить настоящий ущерб отрасли, чем мы и планируемся заняться в ближайшее время. Но понятно одно, что последствия кризиса еще будут ощущаться последующие 2–3 года.

Цифры говорят о тяжелой ситуации в нефтесервисной отрасли и поэтому на поставленный вопрос я бы ответил прямо, что каждый выживает кто как может. Я знаю, что многие компании участвуют в тендерах с нулевой маржинальностью ради того, чтобы забрать контракт и не сокращать своих работников, другие диверсифицируются и ищут проекты с государственным участием, например, в инфраструктурных проектах. Кто-то просто заморозил свою деятельность или продает свои активы и ждет «хорошей погоды у моря» в ближайшее время.

Все мы надеемся, что цены на нефть поднимутся и стабилизируются, а население начнет массово вакцинироваться, что в свою очередь приведет к реализации новых проектов и оживлению рынка.

Какие меры предлагают государственные службы для поддержки МСБ в отрасли?

Согласно данным министерства труда, пятьдесят крупнейших представителей казахстанского бизнеса, работающие в нефтегазовой отрасли, нанимают около 70 тыс. человек, а если прибавить еще всех субподрядчиков, то количество удвоится. Все говорит о стратегической важности отрасли для страны. Однако, в 2020 году, когда был пик кризиса в отрасли, мы на уровне Национальной Палаты Предпринимателей Казахстана (НПП) «Атамекен» поднимали вопрос перед госорганами по поддержки нефтесервисной отрасли путем представления отсрочек по выплате некоторых налоговых выплат за год, но призывы не были услышаны. Если учесть, что в отрасли работают около одной тысячи субъектов бизнеса, то она заслуживает широкой поддержки. Согласно данным KazService, нефтесервисная отрасль в 2019 году генерировала налогов на сумму 500 млрд тенге, что равно в совокупности 5,2% доходов республиканского бюджета.

Знаете, я не хочу сказать, что госорганы не помогают, но то, что инициатива исходит от бизнеса, то это верно. Так и должно быть, что мы как голос бизнеса должны поднимать вопросы, но и госорганы должны слышать и поддерживать нас. Мы также понимаем, что три крупнейших проекта регулируются соглашение о разделе продукции (СРП) и здесь надо быть осторожным, учитывать важность инвестиционного климата.

Помню, как в 2019 году во время визита премьер-министра РК Аскара Мамина в Атыраускую область, тогдашний первый заместитель председателя правления НПП РК «Атамекен» Эльдар Жумагазиев на совещании, посвященному развитию нефтегазовой отрасли, сказал, что после заслушивания всех радостных докладов о развитии местного содержания у него появилось чувство «дежавю». Действительно, за пятилетний период моей работы на посту директора региональной палаты предпринимателей Атырауской области, каждый год поднимались вопросы развития местного содержания, составлялись дорожные планы, однако реалии были совсем другие. Или вот другой пример, мы поднимали долгое время вопрос создания Атырауского нефтесервисного парка (на примере Аксайского индустриального парка), где можно было бы открывать предприятия по локализации товаров для нужд ТШО и НКОК. Со стороны операторов было понимание, но необходимо было решить вопрос таможенных платежей, так как по СРП все импортируемые товары не облагались таможенными платежами и соответственно локализация была дороже. Мы пошли в правительство и заручились поддержкой (протокольным поручением) премьер-министра. Была встреча с заместителем премьер-министра, где руководители госорганов поддержали инициативу. Но когда вопрос спустился в профильные министерства, то мы не получили поддержки.

Поддержка госорганов для отрасли критически важна. Особо радует, что президент Касым-Жомарт Токаев поддержал реализацию второй фазы проекта Кашаган. Также, важна роль уполномоченного органа – ТОО «PSA», который работает над продвижением прав интересов страны, соответственно казахстанского бизнеса на крупнейших мировых проектах Кашаган и Карачаганак. На встрече с руководством PSA мы пришли к пониманию о поддержке местного содержания, важности требования создания СП иностранными компаниями, опубликование детальных планов закупа, открытости данных по включению в список тендеров местных компаний, реализации программы «инвестиции в обмен на контракт».    

Какие проекты будут реализованы нефтяными компаниями в ближайшее время?

Если брать крупных операторов, то сегодня ТШО с проектом ПБР является крупнейшим оператором услуг с долей около 70%, НКОК и КПО — по 8%, национальная компания «КазМунайГаз» (КМГ) — около 10%.  Эпоха таких больших проектов, как ПБР уходит и это надо признать. Сейчас самое важное, чтобы правительство вело переговоры с инвесторами о реализации запланированных проектов таких как 2-я фаза Кашагана, NERP ТШО, дальнейшее расширение проекта Карачаганак. То есть, как и прежде, вся надежда на инвесторов проектов Кашаган, Тенгиз и Карачаганак. Если брать инициативы КМГ по освоению северной части Каспийского моря и надежды рынка, то, думаю, что в ближайшее время никто из крупных нефтегазовых транснациональных компаний (ТНК) не рискнет вкладывать в такие высокозатратные проекты. Более того, крупнейшие ТНК, такие как Shell, BP, ExxonMobil и вовсе ставку делают на возобновляемые источники энергетики. И если все-таки придут, то будут требовать особых условий, как во время оценки реализации проекта Каламкас-море, когда Shell требовал смягчить условия по местному содержанию. Касательно реализации нефтехимических проектов приход крупных китайских компаний показал четкий уровень условий для казахстанских подрядчиков между западными нефтегазовыми ТНК и китайскими компаниями. Поэтому нам надо работать с западными ТНК при реализации планируемых миллиардных проектов.

Какие работы проводит Petrocouncil для поддержки нефтесервисных компаний?

С момента создания Petrocouncil осенью 2018 года было сделано многое для развития местного содержания. Самое главное наша организация как диалоговая площадка состоялась, были выстроены прочные рабочие отношения с операторами, генеральными подрядчиками, иностранными компаниями, МСБ. Хорошо взаимодействуем с PSA, также есть понимание многих вопросов с КМГ и ее дочерними организациями по продвижению интересов местного содержания.

На ближайшее 2–3 года для нас приоритетами являются поддержка казахстанских компаний на нефтегазовых проектах страны, а значит и увеличение доли местного содержания, поддержка казахстанских компаний в создании СП с иностранными партнерами, привлечение казахстанских IT-компаний в отрасль и создание IT-экосистемы в нефтегазовой отрасли через проект «AtyrauHub», создание центра компетенций для подготовки кадров совместно с Атырауским Университетом Нефти и Газа, локализация и создание Атырауского нефтесервисного индустриального парка, а также проведение различных тематических мероприятий совместно с операторами.

Мы оказали поддержку 54 местным компаниям при взаимодействии с операторами, генподрядчиками, в создании СП. Особенно важна была поддержка в прошлом году, когда были вопросы привлечения работников и демобилизации работников с Тенгиза.

В сущности, мы открываем операторов бизнесу. Например, в наших более 30 крупных мероприятиях совместно с операторами приняло участие более 1 тыс. отечественных предпринимателей.Поэтому оорганизация взаимодействия казахстанского МСБ с нефтегазовыми операторами, организация их встреч — для нас останется ключевой задачей в будущем.

Какие возможности локализации товаров в нефтегазовой отрасли?

Возможности хорошие. Для этого нам всем надо объединяться и заниматься этим вопросом системно. По оценкам министерства индустрии, в 2019 году потенциал к освоению новой продукции у большой тройки операторов составлял около $274 млн. Понятно, что крупные ТНК пришли сюда добывать нефть. Наша задача оказывать содействие операторам в вопросе увеличения доли местного содержания, так как это выгодно всем. Если смотреть на то, что закупали операторы в 2020 году, то мы видим, что в топ-3, закупаемых категорий НКОК, входят услуги в области административного и вспомогательного обслуживания (18%), продукция обрабатывающей промышленности (18%) и строительные работы (12%). В топ-3 закупок КПО входят продукция обрабатывающей промышленности (35%), строительные работы (24%), продукция горнодобывающей промышленности (12%), а у ТШО — услуги в области административного и вспомогательного обслуживания составляют (33%), продукция обрабатывающей промышленности (24%), услуги транспорта и складского хозяйства (15%). То есть, потенциал к локализации имеется.

Большим достижением стало публикация планов закупок операторов. Мы его неформально назвали «Atyrau Transparency Act». Ведь вопрос был с «бородой» и многие казахстанские компании жаловались, что операторы закрыты и получить элементарно информацию о планах не представляются возможным. Мы взяли за приоритет данную работу и хотели бы с гордостью отметить, что все операторы открыли свои планы закупов: компания TotalDunga и NCOC в 2019 году, а ТШО в 2020-ом. Здесь хотелось бы отметить согласие операторов, а также содействие TOO «PSA». Не так давно, на сессии маслихата Атырауской области мы обсуждали эти вопросы с Имер Боннер и Ричардом Хоув, и с их стороны нашли понимание. Буквально пять лет назад такое казалось невозможным. Как депутат областного маслихата, буду продолжать работу по продвижению интересов МСБ на нефтегазовых проектах.

Отдельная работа проводится с нашими партнерами из зарубежных торгово-промышленных палат, нефтегазовыми ассоциациями по созданию совместных предприятий и выводу казахстанских нефтесервисных компаний на заграничные проекты. Например, при поддержке корпорации Chevron казахстанские компании смогли посетить крупнейшую выставку-конференцию ОТС в Хьюстоне и офис Chevron. Также были организованы встречи с глобальными IT-подрядчиками корпорации в Индии при поддержке ТШО и Шеврон. Совместно с Голландской ассоциацией поставщиков в нефтегазовой отрасли, Казахстанским посольством в Нидерландах и Shell была проведена встреча с голландскими нефтесервисными компаниями в Гааге. Аналогичные встречи провели в Италии, Малайзии, Сингапуре и других странах. В этом году мы посетили Узбекистан, где встретились с Узбекнефтегаз, Лукойл и другими компаниями в целях продвижения Казахстанских компаний на проектах Узбекистана, также планируем продвигать Казахстанский МСБ на проектах России.

Знаете, мы не только говорим нефтегазовым операторам «дайте», «сделайте» но и сами стараемся оказывать содействие. К нам обращаются операторы, чтобы мы оказали содействие по различным вопросам, в том числе по защите прав инвесторов, вопросам СТ-КЗ, регуляторному воздействию и т.д. Мы обсуждали эти вопросы с председателем правления НПП Атамекен. Нацпалата готова быть надежным партнером операторов и взаимодействовать по вопросам поддержки, в том числе по подготовке кадров после завершения проекта ПБР. Сейчас работает проектный офис при НПП под председательством премьер-министра, где проводится работа по поддержке местного содержания в государственных закупках и закупках АО «Самрук-Казына».

Мы стараемся не ограничиваться только одним кругом вопросов. Например, с партией ADAL, мы обсуждали вопрос «yellow pages» с КМГ, то есть, скорейшей передачи непрофильных активов компании в конкурентную среду. Не должен национальный оператор работать и создавать СП в тех отраслях, где работает казахстанский бизнес. Этот вопрос обсуждается давно и КМГ готов к реализации плана, но мы надеемся, что нынешнее руководство компании ускорит этот процесс.