Зачем Казахстану ГПЗ без газа?!

Ровно через 10 лет истекает срок действия «контракта века» по разработке месторождения Тенгиз. Каков текущий статус этого крупнейшего проекта накануне запуска Завода третьего поколения, мы обсудили с техническим экспертом, видным казахстанским нефтяником Султаном Ткенбаевым.

Справка: Султан Мусаевич Ткенбаев – дисциплинарный эксперт, награжден государственной медалью «Ерен енбеги ушин». Окончил в 1979 году Куйбышевский политехнический институт по специальности «Эксплуатация нефтяных и газовых месторождений» с квалификацией горный инженер. Работал по распределению в НГДУ «Жетыбайнефть», в НГДУ «Комсомольскнефть» треста «Мангышлакнефть», в Прикаспийском управлении буровых работ при ПО «Эмбамунайгаз», в НГДУ «Самотлорнефть» в Западной Сибири. С 1989 года работал на месторождении Тенгиз в составе НГДУ «Тенгизнефть», на Тенгизском газоперерабатывающем заводе, принимал участие в запуске Тенгизского месторождения и Завода второго поколения ТШО. Позже работал директором департамента по освоению и обустройству морских месторождений, затем заместителем генерального директора ТОО «КазМунайТениз». Также работал в PSA на позиции генерального менеджера по развитию проектов, а позже – в ТОО «КМГ Инжиниринг», где курировал ряд проектов в качестве заместителя гендиректора по обустройству.

— Султан Мусаевич, последнее время вы активно комментируете события в нефтянке, много пишете и про Тенгиз. В следующем году там ожидается запуск Завода третьего поколения, благодаря которому добыча нефти ТШО достигнет 39 миллионов тонн. Однако в своих постах вы не разделяете оптимизма по этому поводу. С чем это связано?

— Дело в том, что полный запуск в рамках третьего расширения на Тенгизе произойдет только к 2025 году. А первый этап, запускаемый в следующем году, не принесет дополнительной добычи ни для ТШО, ни для Казахстана. Речь идет о так называемом Проекте управления устьевым давлением (ПУУД), когда состоится переход с нефтесбора высокого давления на режим работы с нефтесбора низкого давления.

Когда мы открывали Тенгиз, нефтесбор работал на высоком давлении, около 110 бар на устье скважины и 70 бар на входе в завод. Теперь, на фоне стабильного снижения пластового давления и давления на устье скважин в рамках ПУУД установлены слаг-кетчеры для снижения давления в нефтесборе до 25-30 бар. А поскольку производственные мощности и технология очистки газа на действующих заводах рассчитаны на давление в 70 бар, на ПУУД дополнительно устанавливаются компрессоры и насосы для повышения давления и сохранения текущего режима работы действующих заводов. То есть, получаем те же объемы добываемой нефти на первом этапе, просто все скважины будут работать в облегченном режиме, а на устьях скважин давление будет 40-45 бар.

Дополнительные объемы нефти обеспечит запуск Завода третьего поколения, у которого отсутствует установка очистки газа и утилизации сероводорода. Этот завод изначально построен с расчетом на работу под низким давлением, а весь попутный объем газа пойдет на закачку в пласт.

 — Вы также поднимали вопрос о дефиците газа в будущем. Сколько газа ТШО потребляет на собственные нужды?

— Порядка двух миллиардов кубометров идут на собственные ГТС, которые будут обеспечивать работу КТЛ и двух заводов. Убираем из 9 млрд этот объем. Кроме того, на Тенгизе планируется строительство газо-сепарационной установки для последующего производства полиэтилена (проект KLPE). Это еще минус 13% на извлечение этана. По факту, из всего объема тенгизского газа стране останется всего 5,8-6 млрд кубометров, а весь попутный газ в рамках расширения проекта пойдет на поддержание давления для добычи нефти. В будущем Тенгиз ждет дальнейшее падение добычи – это еще минус 2 млрд кубометров. Вот так мы, сидя на газе, будем без газа. Поэтому возникает резонный вопрос – нужны ли нам будут как уже построенные, так и строящиеся газоперерабатывающие предприятия?!

— Есть ли выход из этой ситуации?

— Нельзя останавливать обе КТЛ!

(Пояснение от Petrocouncil: Речь идет о двух комплексно-технологических линиях, построенных и обеспечивавших производственную деятельность ТШО до строительства Завода второго поколения)

— ТШО планирует это?

— Да, это есть в их стратегии, потому что заводам по тридцать лет, но они могут работать дольше…

— А смысла вкладываться в капитальные ремонты нет, так как истекает контракт?

— Да, потому что, если вы своевременно обслуживаете заводы, производите замену оборудования, то все будет работать и через 50, и 60 лет. Посмотрите на Оренбургский завод или АНПЗ?! Или тот же завод «Шеврона», который с 1911 года работает в центре Лос-Анджелеса, – и ничего. 

— Этот вопрос сейчас является предметом переговоров с «Шевроном»?

— Не знаю. Мне известно только то, что опубликовано в официальных источниках. Мое мнение: Завод третьего поколения Тенгиза – проект неудачный! Этим фактором обусловлен и рост его стоимости с $24 млрд до $47 млрд. Причина, на мой взгляд, в плохом планировании.

Посудите сами – осталось мало времени до конца концессии и надо больше выбрать нефти. Сверху поступает команда увеличить производительность завода, уже начали подготовку детальных чертежей, закуп оборудования. И тут начинается чехарда, многочисленные переделки, обернувшиеся резким увеличением стоимости. Проблема усугубляется тем, что на ПБР принято решение строить модульным способом. Любое изменение по увеличению производительности внутри модуля влечет за собой изменение объема модуля и его веса. Все модули изготавливаются на Западе, где стоимость рабочей силы высока, потом этот модуль везут разными морскими и речными артериями через полмира на Тенгиз. Но представьте, если речь идет о крупных модулях, которые из-за размеров или веса велики для речных барж. Тогда модуль необходимо разобрать и частями доставлять на Прорвинское морское сооружение, где он собирается и только потом везется на Тенгиз. Прибавьте сюда спешку, вызванную коротким судоходным периодом, ведь реки зимой сковывает лед.  

Почти весь завод построен в модульном исполнении. Из-за переделок на корейской верфи даже открыли второй участок монтажа, хотя изначально это не планировалось. Вот и получили удорожание проекта.

— Популярна версия, что, выбрав модульный способ, ТШО хотел избежать риска концентрации многотысячной армии работников на проекте, чтобы не повторились события 2006 года (конфликт между казахстанскими и турецкими рабочими с многочисленными пострадавшими).

— Тоже слышал эту версию, но разницы не увидел. На пике строительства на Тенгизе были те же 30 000 рабочих. Как технический эксперт, я увидел желание инвесторов увеличить производительность добычи нефти за счет снижения давления, закачки газа и строительства новой инфраструктуры. А потом, все что останется – пожалуйста, после 2033 года получайте.

— А есть вообще видение того, что будет после истечения в 2033 году контракта? Как будет происходить процесс передачи месторождения Казахстану?

— Полагаю, что идут переговоры о продлении контракта, потому что с текущей ценой на нефть «Шеврон» не отбивает вложенные затраты. Для них оптимальна цена – это $150 за баррель, а сейчас проект работает в минус.   

— Спасибо за интервью!