В Министерстве энергетики назвали предварительную стоимость и вместимость нефтехранилища, которое будет построено в стране.

В ноябре 2022 года в ходе рабочей поездки в Атыраускую область президент Касым-Жомарт Токаев поручил национальной компании «КазМунайГаз» (КМГ) рассмотреть возможность строительства в регионе нефтехранилища, а Минэнерго – провести переговоры с крупными добывающими компаниями по этому вопросу, который он назвал актуальным.

«На сегодняшний день мы вынуждены сразу отправлять нефть на экспорт, потому что этого требует технология. Останавливать производство недопустимо. Очень хороший в этом плане опыт имеет Китай. Там построены очень большие нефтехранилища, которые позволяют без дополнительных поставок удовлетворять внутренние потребности на протяжении 3-4 месяцев», — сказал президент.

Как правило, большие нефтехранилища строят у себя страны-импортеры углеводородного сырья, чтобы иметь стратегические резервы на случай перебоев с поставками, резкого роста нефтяных цен и т.д. Эти запасы позволяют им обеспечивать себя энергоресурсами, не импортируя определенный промежуток времени. Хотя есть и страны-производители, имеющие достаточно большие резервуары для хранения нефти, к примеру, Саудовская Аравия, вместимость хранилищ у которой 427 млн баррелей.

Казахстан, являющийся нетто экспортером нефти, не имеет проблем с покрытием собственных потребностей в углеводородном сырье (пока, по крайней мере). Необходимость хранилищ возникла, скорее, из-за участившихся в 2022 году остановок нефтепровода Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), когда производители вынуждены были снижать добычу нефти, поскольку негде было ее хранить.

В чем идея?

В Минэнерго считают, что для начала надо понять, для чего нам нужны хранилища нефти. Если для создания «стратегического запаса», то для нас это нецелесообразно. Строительство таких хранилищ – очень дорогостоящее мероприятие. В краткосрочной и среднесрочной перспективах строительство такого рода сооружений, как по техническим, так и по экономическим соображениям не выгодно. Эффективнее и менее затратным будет не добывать углеводороды, поскольку помимо строительства хранилищ возникнут финансовые расходы на их обслуживание.

Если необходимо снять краткосрочные риски (затоваренность), то можно построить хранилища, рассчитанные на одну или двухнедельные объемы добычи, что составляет от 700 тыс. до 1,4 млн тонн. Поэтому нужно строить резервуары для временного хранения нефти на случай возникновения проблем с ее отправкой, например, из-за остановки нефтепровода, введения режима ЧП и т.д. Это даст возможность, не ограничивая добычу, накапливать нефть в хранилищах, а после решения логистических проблем отгрузить ее. В январе Минэнерго, акимат Атырауской области, КМГ и представители международных нефтяных компаний встретились и обсудили строительство нефтехранилища, исходя как раз из таких соображений. Нацкомпания сообщила, что минимальный объем добычи нефти на Тенгизе, Кашагане и Карачаганаке, позволяющий сохранять необходимый уровень производства товарного газа для внутреннего рынка, составляет 100 тыс. тонн в сутки или около 37 млн тонн в год. То есть для обеспечения беспрерывной добычи на крупных месторождениях в течение 7 дней с сохранением поставок газа на внутренний рынок потребуется хранилище объемом 700 тыс. тонн.

Действующие резервуары позволяют крупным проектам безостановочно добывать нефть (в случае невозможности отправки на экспорт) в течение 3-4 суток. То есть в совокупности, в случае строительства нового нефтехранилища, этот промежуток продлится до 10 дней.

Есть еще резервуарный парк нефтетранспортных компаний: у АО «КазТрансОйл» – 1,2 млн тонн, КТК – 174 тыс. тонн на территории Казахстана. Но в Минэнерго отмечают, что эти резервуары предназначены только для технологических целей, а не длительного хранения сырой нефти.

Капитальные затраты на строительство нефтехранилища объемом 700 тыс. тонн оцениваются примерно в $1 млрд. Окончательно сумма инвестиций будет определена после разработки проектно-сметной документации. При этом ежегодно на обслуживание объекта будет уходить до $10 млн.

Минэнерго считает, что использование нефти с хранилища и дальнейшая ее отправка в сжатые сроки невозможна и будет зависеть от наличия свободных мощностей транспортных систем. Сейчас суточная прокачка на нефтепроводе Атырау — Самара составляет 50 тыс. тонн, Атырау — Кенкияк – 15 тыс. тонн тяжелой или 20 тыс. тонн легкой нефти.

Запас карман не тянет

По сведениям IHS Markit, в 2021 году общая емкость нефтехранилищ в Казахстане составляла 3,3 млн тонн или 25,3 млн баррелей, половина из которых приходится на КазТрансОйл. По оценке специалистов, свободная емкость хранилищ эквивалентна не более чем 7-8 суткам добычи нефти (при исходном коэффициенте загрузки на уровне 50%).

В мире большие нефтехранилища начали создавать после арабо-израильской войны 1973 года, когда арабские участники Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) ввели нефтяное эмбарго против США и ряда других стран за их поддержку израильских военных.

Эмбарго включало запрет на экспорт нефти в страны, в отношении которых оно было введено, и сокращение добычи нефти. Это привело к резкому росту цен на нефть. Стоимость Brent выросла в четыре раза. Это негативно отразилось на экономиках многих стран. В результате, в 1974 году они создали Международное энергетическое агентство (МЭА). Сейчас эта организация, куда входит 31 страна, осуществляет программу стратегического нефтяного резерва (СНР). Цель программы – обеспечить наличие мощностей хранения запасов нефти и нефтепродуктов в объеме, достаточном для того, чтобы позволить участвующим в ней странам смягчать рыночные последствия, вызванные внезапными изменениями спроса или перебоями с импортом или экспортом углеводородов.

Каждая страна МЭА, являющаяся нетто импортером, должна иметь в хранилищах запасы сырой нефти и нефтепродуктов, эквивалентные не менее чем 90-дневному объему чистого импорта, и быть готовой направить их на рынок, в случае перебоев с поставками.

В 2022 году, когда после военного вторжения России в Украину на нефтяном рынке возник ажиотаж, и цены взлетели до рекордных отметок, США продали из своего СНР до 180 млн баррелей нефти.

Свои нефтехранилища и стратегические запасы имеют и такие крупные импортеры нефти, как Китай и Индия, которые не входят в МЭА.

Аналитики полагают, что проблемы с отправкой нефти по КТК в 2022 году, сокращение мирового спроса на нефть в 2020 году на фоне пандемии коронавируса, а также планы Казахстана по перенаправлению существенной доли своего нефтяного экспорта на маршруты, идущие через Каспийское море, актуализируют важность систем хранения. Республике нужны хранилища, чтобы гибко и эффективно реагировать на возможные изменения во внутреннем спросе, на повышение цен, которое может произойти в результате либерализации, или же создания единого рынка ЕАЭС.

Аскар Исмаилов, эксперт нефтегазовой отрасли:

«Нужно для начала отталкиваться именно от доводов, которые привел в своем поручении президент. Он сказал, что в Китае построены большие нефтехранилища, которые позволяют без дополнительных поставок удовлетворять внутренние потребности страны на протяжении нескольких месяцев. Прошлогодняя авария на МАЭК привела к резкому снижению уровня добычи в Казахстане. Если моделировать ситуацию, то, конечно, такие аварийные ситуации могут привести к тому, что поставки на казахстанские НПЗ могут быть прекращены, что приведет к дефициту топлива в республике. А это негативно скажется на экономике. В этом смысле поручение президента вполне объяснимо. Добавим, что добыча на месторождениях национальных (КМГ и мелких частных) нефтяных компаний уже третий год снижается, что в дальнейшем может привести к нехватке «дешевого» сырья для НПЗ (на местные НПЗ оно поставляется по ценам ниже рыночных). При этом нефть с трех крупных месторождений (Тенгиз, Кашаган и Карачаганак) законтрактована и нет гарантий, что «Тенгизшевройл», NCOC и КПО захотят продавать нефть Казахстану. У них свои контрактные обязательства. Во-вторых, были сбои в работе КТК, которые также могут в будущем привести к снижению уровня добычи, так как альтернативные пути не могут принять такой объем нефти, а значит помимо того, что снизятся уровни добычи, уменьшатся и поступления в бюджет, что не есть хорошо. В-третьих, всегда есть возможность возникновения новой пандемии. Если обычные компании захотят снизить производственные мощности, стране лучше иметь стратегические запасы для того же внутреннего потребления.

Еще одним фактором я бы назвал «накопление на черный день». Операционные расходы в добыче растут. Это означает, что в какой-то момент рентабельность на некоторых месторождениях снизится и добывать нефть станет невыгодно. На такой сценарий нужен запас сырья. По сути это своего рода «нефтяной Нацфонд», когда в случае нехватки нефти Казахстану будет откуда брать «черное золото».

Самое главное нужно понимать, что нефтехранилища – это дорогое удовольствие. Частные компании сами вряд ли захотят строить их. Президент поручал именно начать переговоры с крупными добывающими компаниями. Насколько я понимаю, ТШО уже рассматривали строительство дополнительного резервуарного парка у себя, и после расчетов пришли к выводу, что им невыгодно строить дополнительные хранилища. На практике у каждой компании есть резервуары на три дня работы предприятия. Можно внести изменения в требования и обязать строить резервуары на 14-20 суток, как минимум. Только так добытчики начнут строить. К сожалению, это самый эффективный способ обязать к дополнительным резервным объемам.

Вопрос стратегических запасов – сугубо государственный. И без прямого участия правительства здесь не обойтись. Нужно не только «пряником» привлекать крупные нефтегазовые компании, но и «кнутом» в форме нормативных требований стимулировать данный вопрос».

Предложение ветерана

Казахстанский инженер, ветеран нефтегазовой отрасли Асылбек Доспаев создал проект нефтехранилища, предполагающий использование в качестве резервуаров соляную шахту, расположенную в Индерском районе Атырауской области, где до 1989 года добывали бораты. По предварительным оценкам, емкость хранилища составит 1,2 млн тонн. Шахта имеет два вертикальных ствола, ее глубина – 300 м, протяженность – 27-31 км, диаметр – от 5 до 8 м.

По словам автора проекта, на переоборудование шахты в нефтехранилище понадобится около 3,5 года. Нужно будет приобрести необходимую геологическую информацию и техническую документацию, изучить состояние шахты, реанимировать ее ствол, провести очистку и ремонтные работы в самой шахте. Непосредственно на строительство и футеровку камер, сооружение лифта, установку насосного парка, электроснабжения, железнодорожного тупика длиной 20 км, прокладку нефтепровода до КТК протяженностью 150 км, а также до трубопроводов Атырау — Самара и Карачаганак — КТК (35 км) понадобится 24 месяца. Общая стоимость оценивается в $370 млн.

Проект отработан с участием специалистов американской компании Gorbo Capital Group Inc и предварительно согласован с финансовыми институтами США и ОАЭ. Есть инвесторы, готовые вложить в него свои деньги. От правительства требуются гарантии поставок нефти на хранилище. Окупаемость проекта – 6-7 лет, по истечении которых объект передается в собственность государства.

«Проект в 2016 году был презентован КМГ, а в 2017-м – Министерству энергетики и был оценен как актуальный. Однако до настоящего времени по проекту практического решения не принято», — говорит Доспаев.

По его словам, подземное хранилище в соляной шахте имеет ряд преимуществ по сравнению с наземными. В частности, помимо того, что его строительство обойдется дешевле, оно и в период эксплуатации потребует меньше затрат, поскольку, в частности, не нуждается в создании противокоррозионной или другой системы защиты.

Топ-10 стран мира по мощности нефтехранилищ

Страна	млн баррелей
Китай	900
США	727
Япония	583
Саудовская Аравия	427
Южная Корея	286
Германия	250
Испания	120
Канада	96
Мексика	61
Индия	39

Источник: ОПЕК, МЭА, EIA и др.