Норвежский нефтяной фонд, или как его официально называют – Глобальный государственный пенсионный фонд (Government Pension Fund Global, GPFG) – крупнейший на сегодня фонд национального благосостояния в мире. Общая стоимость фонда достигла 19,7 трлн норвежских крон, или примерно $1,9 трлн по сегодняшнему курсу. При этом из них около $1,1 трлн – это доходы от инвестиций. Таковы данные Norges Bank Investment Management (NBIM), в чьем оперативном управлении находится суверенный фонд.

Для сравнения, суверенный фонд благосостояния Королевства Саудовская Аравия, крупнейшего мирового экспортера нефти, занимающего второе место в мире по ее запасам, имеет $925 млрд накоплений.

Еще на раннем этапе власти Норвегии решили, что доходы от нефти и газа следует использовать осторожно, чтобы не создавать дисбаланс в экономике. Для этого в 1990 году парламент страны принял Закон о государственном пенсионном фонде, в результате был создан государственный пенсионный фонд, а в 1996 году в этот фонд внесли первую крону. Было решено, что средства фонда будут инвестироваться только за рубежом.

В GPFG отмечают, что нефтяные доходы много значат для Норвегии, но однажды нефть закончится, а задача Нефтяного фонда – гарантировать ответственное использование поступающих денег, планировать на долгосрочную перспективу и обеспечить будущее норвежской экономики.

Приток в GPFG состоит из всех государственных нефтяных доходов, а также прибыли от инвестиций фонда. На сегодня более 71% его инвестиций вложены в акции 8 659 компаний в 70 странах мира. В среднем фонд владеет 1,5% всех котируемых компаний, среди которых предприятия различных отраслей экономики, в том числе промышленного, финансового и даже коммунального секторов. Так, фонд владеет 1,22% акций Apple стоимостью $46,2 млрд, 1,40% ($43,7 млрд) – корпорации Microsoft, 1,31% ($42,9 млрд) – NVIDIA, имеет аналогичные по размеру доли в других технологических гигантах, таких как Meta, Alphabet, Amazon и Tesla, владеет акциями инвестиционных холдингов JPMorgan Chase & Co и Berkshire Hathaway.

Около 26,6% от всех инвестиций фонда вложены в государственные и корпоративные облигации с фиксированным доходом, представляющие собой кредиты правительствам, государственным учреждениям и компаниям в 49 странах, 1,8% – инвестированы в 910 объектов недвижимости в 14 странах и 0,1% – в инфраструктуру возобновляемой энергии.

При инвестировании фонд учитывает и этические аспекты инструментов. Так, в 2010 году Министерство финансов объявило, что фонд избавился от активов 17 табачных компаний. Общая сумма изъятия инвестиций из этих компаний составила $2 млрд.

В 2014 году, следуя политике углеродной нейтральности, фонд продал доли в 53 угольных компаниях по всему миру, включая 16 компаний в США, 13 в Индии и 3 в Китае. В результате общая стоимость угольных активов фонда упала на 5% до $9,7 млрд. В том же году фонд продал свои акции в 59 из 90 нефтегазовых компаний, в которых он владел акциями на $30 млрд.

При этом за 27 лет деятельности фонда его инвестиционные доходы выросли более чем в 900 раз, а его общая стоимость в 115 раз. Правительство в среднем ежегодно может потратить примерно 3% от инвестиционных доходов, но не трогает сам капитал фонда.

Доходы и поступления нефтяного фонда Норвегии с момента основания, млрд крон*

* 1 доллар США равен 10,37 норвежским кронам

Норвежская нефть

Норвежский нефтяной фонд не только успешный пример того, как распоряжаться нефтяными доходами, но и того, как управлять природными ресурсами. Если сегодняшние мировые лидеры по производству нефти и газа, такие как США, Россия и Саудовская Аравия имеют вековую историю и опыт в нефтяной промышленности, то Норвегия начала добывать углеводородное сырье всего лишь чуть более 50 лет назад, но при этом сумела извлечь от эксплуатации ископаемых ресурсов огромную пользу, сделавшую ее одной из самых процветающих стран мира. Наверное, только Соединенные Штаты могли бы конкурировать с ней в этом плане.

Норвегия – это небольшая северная страна, располагающаяся вдоль западного побережья Скандинавского полуострова, численностью населения всего около 5,6 млн человек, с конституционной монархией. До обнаружения нефтегазовых залежей основными источниками доходов государства были рыбная промышленность и металлургия.

После Второй мировой войны Великобритания и другие прибрежные страны стали искать нефть в Северном море. Долгое время поиски не давали результатов. Норвежская геологическая служба в 1958 году сообщила Министерству иностранных дел о невозможности обнаружения угля, нефти или серы на континентальном шельфе у побережья Норвегии. Однако открытие газового месторождения Гронинген в Нидерландах в 1959 году вдохновило правительство на новые поиски углеводородов. Но добиться успеха удалось только спустя 10 лет, в значительной степени благодаря упорству и везению американской нефтяной компании Phillips Petroleum, проводившей геологоразведочные работы на шельфе. Хотя и она уже готова была отказаться от дальнейших бурений после нескольких сухих скважин и обнаружения месторождения, которое, как выяснилось, экономически невыгодно разрабатывать. Однако до конца аренды буровой установки Ocean Viking еще оставалось время, и компания решила использовать весь срок. И тогда усилия нефтяников были вознаграждены. В декабре 1969 года Phillips Petroleum сообщила об открытии крупного месторождения Экофиск (Ekofisk). Оно располагалось на глубине свыше 3000 метров ниже дна моря, где уровень воды составлял 70-75 метров. Первоначальные извлекаемые запасы участка были оценены в 230 млн тонн нефти и 60 млрд куб. м газа. Добыча нефти на участке началась уже в июне 1971 года.

Норвежцы открывали континентальный шельф постепенно, и только ограниченное количество блоков было объявлено в каждом раунде лицензирования. Наиболее перспективные области разведали в первую очередь. Позже на шельфе открыли месторождения Статфьорд, Усеберг, Гуллфакс и Тролль, которые до сих пор разрабатываются.

На раннем этапе разведочными работами и разработкой нефтегазовых месторождений занимались иностранные компании. Участие местных увеличивалось постепенно. Одной из первых норвежских предприятий, подключившихся к нефтяным работам, стала компания Norsk Hydro, изначально занимавшаяся эксплуатацией гидроэлектростанций. Затем, в 1972 году, были основаны частная компания Saga Petroleum и государственная Statoil (ныне Equinor). Парламент также проголосовал за создание Норвежского нефтяного директората (NPD) в качестве регулирующего органа отрасли. NPD была отведена большая роль в решении вопросов, связанных с разведкой и разработкой нефтегазовых месторождений на континентальном шельфе. Директорат давал рекомендации о том, какие лицензии правительство должно выдавать в этих водах. На него была возложена ответственность за долгосрочный технологический и геологический анализ, требуемый властями для управления отраслью, а также за темпы разведки и добычи на отдельных месторождениях. NPD было поручено следить за тем, чтобы компании соблюдали правила техники безопасности при бурении и добыче на шельфе.

Власти Норвегии осознали важность нефтегазовой отрасли, и в июне 1972 года парламент принял основные принципы национальной нефтяной политики, так называемые «10 нефтяных заповедей». Первым пунктом этого свода правил стало требование, что за всеми операциями на Норвежском континентальном шельфе должен быть обеспечен национальный надзор и контроль. Месторождения нефти должны разрабатываться так, чтобы Норвегия стала максимально независимой от других стран в плане поставок нефти. Был введен запрет на сжигание газа на море, за исключением кратковременных периодов во время испытаний. Государство должно принимать участие на всех уровнях освоения залежей, защищая свои интересы.

Было решено, что управление и контроль за операциями на море будут осуществлять парламент, правительство, министерство (сначала промышленности, позже нефти и энергетики) и NPD. При этом решение об открытии новых районов шельфа для нефтяной деятельности принимает парламент, а лицензии на разведку и добычу выдает правительство.

Целью национальной компании Statoil было как можно быстрее стать полностью интегрированной нефтяной компанией, которая будет заниматься разведкой, добычей, транспортировкой, переработкой и сбытом нефти и газа. Помимо нее свой вклад в развитие национальной шельфовой деятельности внесли Norsk Hydro и Saga Petroleum.

На начало этого года на норвежском шельфе действовало в общей сложности 25 компаний, из которых 17 были операторами. Лицензия на добычу на норвежском шельфе обычно выдается группе компаний во главе с назначенным оператором. Включение нескольких компаний в одну лицензию позволяет менее опытным компаниям учиться у тех, у кого больше опыта.

На своем опыте

История нефтегазовой промышленности в Норвегии – это сага мудрых политических решений, промышленного развития мирового класса и создания огромной стоимости. Однако, как и в любой добывающей отрасли, и у норвежцев были свои проблемы, аварии и конфликты. Профсоюзные забастовки, связанные с требованиями нефтяников, в том числе о повышении заработной платы, решались при арбитраже правительства, которое оказывало влияние, как на одну, так и на другую сторону, при этом не допуская чрезмерного роста оплаты труда.

После выброса нефти с платформы Bravo, произошедшего в 1977 году, Норвегия ввела строгие правила безопасности и охраны окружающей среды на своем шельфе.

А в 1980 году произошла одна из крупнейших катастроф в мировой нефтяной индустрии, унесшая жизни 123 человек. Полупогружная платформа «Александр Л. Хьелланн», служившая общежитием для рабочих близлежащей буровой установки «Эдда», затонула после того, как одна из его пяти огромных колонн треснула и сломалась. Буровая установка мгновенно накренилась на 30 градусов, в результате чего шесть якорных тросов, не выдержав внезапного дополнительного напряжения, лопнули. Спустя 20 минут оборвались и последние два троса, удерживавшие судно, и платформа весом 10 тыс. тонн перевернулась.

В течение нескольких часов после этого семь самолетов и 19 вертолетов из Норвегии, Дании, Германии и Великобритании искали выживших и тела. В спасательной операции во время сильного шторма с порывами ветра до ураганной силы также участвовали девять военных кораблей и 71 гражданское судно со всего района Северного моря. Восемьдесят девять из 212 человек на платформе были спасены.

Эта катастрофа привела к введению новых и более жестких стандартов безопасности на шельфе, улучшению процедур реагирования на ЧС и разработке более эффективного спасательного оборудования.

В 1984 году парламент Норвегии принял решение о создании так называемого Прямого государственного финансового интереса (SDFI) в секторе добычи нефти. Часть активов Statoil в ряде месторождений была переведена на специальный счет в Министерстве финансов. Это произошло потому, что доходов от этих активов стало намного больше, чем ожидалось изначально, и считалось неправильным, что все доходы правительства должны проходить через счета Statoil. Прибыль от SDFI сегодня составляют большую часть капитала, находящегося в распоряжении Нефтяного фонда.

В 1987 году, после многолетних споров с американской компанией Mobil, Statoil взяла под свой контроль крупнейшее месторождение Статфьорд (Statfjord). Это дало возможность нацкомпании вырасти до нефтегазового оператора международного уровня.

Добыча нефти на Норвежском шельфе достигла пика в 2000 году. Тогда же парламент принял решение о частичной приватизации компании Statoil и продаже ее части в SDFI.

В 2004 году функции безопасности и контроля были отделены от NPD, чтобы обеспечить их независимость от управления ресурсами и производства. Было создано Управление по безопасности в нефтяной отрасли Норвегии в качестве независимого регулятора, ответственного за охрану здоровья, безопасность и рабочую среду на шельфе.

Местное содержание

Норвежские власти с самого начала освоения шельфа ввели законы, требующие, чтобы компании, использующие природные ресурсы, также вносили вклад в экономическое развитие страны. Стратегию развития местного содержания Норвегии можно приводить в пример в качестве передовой практики для других стран. Правительство стремилось заключать контракты с норвежскими участниками торгов, когда они оказывались конкурентоспособными с точки зрения цены, качества, сроков поставки и обслуживания, чтобы содействовать созданию местной промышленности при сотрудничестве с международными нефтяными компаниями.

Когда в конце 1970-х годов в норвежскую промышленность начали входить иностранные операторы, им настоятельно рекомендовали формировать партнерства в области исследований и разработок (НИОКР) и совместные программы развития с норвежскими компаниями и учреждениями. Лицензии на добычу выдавались только если зарубежные фирмы соглашались передавать технологии местным предприятиям. Политика властей заключалась в том, чтобы норвежские компании разработали передовые, самые современные технологии, а международные компании разместили часть своей цепочки НИОКР в стране. Компетенции и технологический опыт, полученные в результате такой политики, укрепили позиции Норвегии в международной нефтяной промышленности. Местные поставщики и поставщики услуг для нефтяной деятельности оказались действительно конкурентоспособными по мировым стандартам.

Одним из примеров эффективного развития местного содержания и локализации производства можно назвать превращение некогда небольшого норвежского судостроительного предприятия Aker в крупную международную инжиниринговую и машиностроительную компанию, способную исполнять сложные EPC-контракты в нефтегазовой индустрии.

После последнего падения цен на нефть в 2014 году Норвегия стремилась диверсифицировать свою экономику. Одним из элементов этого является направление ее нефтяных доходов в новые отрасли чистых технологий. Сегодня в Норвегии больше электрических паромов, чем где-либо в мире. Почти половина из 180 судов паромного флота страны теперь хотя бы частично являются электрическими. Около 3600 гидроэлектростанций Норвегии обеспечивают практически 100% возобновляемую энергию, что дает возможность для установки большого количества зарядных станций для электрического транспорта. При этом государство поддерживает рынок чистой энергии щедрыми налоговыми льготами.

Вместе с тем Норвегия параллельно продолжает развивать нефтегазовую отрасль. Государство выдало столько же лицензий на разведку в период с 2012 по 2022 год, сколько с 1965 года, когда она начала добывать нефть, по 2011 год. Опрос, проведенный в 2021 году, показал, что только 23% норвежцев выступают против разведки новых месторождений нефти.

Налоги и прибыль

Вместе с тем, Норвегия – это государство, где нефтегазовый сектор облагается чрезвычайно высокими налогами – нефтяники должны отдавать до 90% своей прибыли правительству. Что интересно, практически все мировые крупные компании, работающие в стране, согласились с такими условиями и уходить не собираются.

Норвегия была одной из первых стран в мире, которая ввела налог на выбросы углерода в 1991 году. Он взимается за сжигание газа, нефти и дизельного топлива при добыче на континентальном шельфе, а также с выбросов CO2 и природного газа.

На вопрос, почему частные компании вообще заинтересованы в том, чтобы войти в норвежский энергетический сектор, несмотря на такое высокое налогообложение, власти отвечают, что это связано со стабильностью и прозрачностью, которые они гарантируют. Правила были сформулированы и не меняются время от времени. Все инвесторы знают заранее, сколько им придется заплатить и сколько они заработают.

Добыча нефти в Норвегии достигла пика в 2001 году, когда общее производство, включая СПГ и конденсат, составляло 3,4 млн баррелей нефтяного эквивалента (БНЭ) в день. Но затем оно снижалось примерно на 5% в среднем за год до 2011 года. С тех пор добыча остается стабильной. В 2023 году она составила около 2 млн БНЭ в день. В том же году Норвегия экспортировала около 1,7 млн баррелей нефти в день напрямую в другие страны, а 0,13 млн баррелей было поставлено на береговые объекты в Норвегии. Самыми крупными покупателями норвежской нефти и газа являются Великобритания, Нидерланды, Бельгия, Польша, Швеция и Германия. В 2023 году Норвегия поставила более 30% от общего потребления газа Европейского Союза и Великобритании.

Нефть с норвежского континентального шельфа транспортируется либо на судне, либо по трубопроводам до конечной точки доставки на суше. Также обширная сеть подводных газопроводов напрямую связывает норвежские морские газовые месторождения и наземные терминалы с другими странами-получателями в Европе.

Сегодня Норвегия покрывает около 2% мирового спроса на нефть и 3% на газ. Почти вся нефть и газ, добываемые на норвежском шельфе, экспортируются. В 2024 году в стране добыто 242,6 млн куб. м нефтяного эквивалента, в том числе 102,9 млн куб. м нефти и 126,3 млн куб. м газа.

В прошлом году стоимость экспортированных нефти, конденсата и газа составила около $106 млрд, что равно 61% от общей стоимости норвежского экспорта товаров. Общий чистый денежный поток правительства от нефтяной промышленности составил $67,6 млрд.

По сведениям Министерства энергетики Норвегии, на данный момент добыто лишь около 40% предполагаемых запасов газа страны. Ожидается, что уровень добычи останется высоким в течение следующих 10 лет. Вместе с тем, если самые оптимистичные оценки ресурсов окажутся верными, то показатели добычи будут выше текущих прогнозов.

Правильное распределение богатства между всеми слоями общества и полная прозрачность в управлении делами страны являются двумя основными столпами норвежской успешной модели экономического развития. В отличие от некоторых стран-производителей нефти, где нефтяные активы не внесли существенного вклада в развитие общества, с точки зрения индекса человеческого развития Норвегия находится на первом месте, и это было достигнуто в том числе благодаря эффективности нефтегазовой отрасли.